Он был не просто директором ...

В Бостоне в кругу семьи умер Октябрь Осипович Бурденко. Ему было 84 года. Этот человек сыграл заметную роль в жизни тысяч жителей Вильнюса – русских, литовцев, белорусов, украинцев, евреев... Для многих он был будто член семьи.
Из Литвы пришлось уехать после распада Союза. Но Бурденко не был пассивным наблюдателем. В 1991-м он активно поддержал СССР, и после августа 1991-го расстался с Вильнюсом, заводом, коллективом.
Сейчас многое видится по-иному, но как тогда должен был поступить солдат-орденоносец разведроты артиллерийского полка, прошагавший по дорогам войны? В любом случае Бурденко был слишком заметной фигурой, и его выбор не мог не стать публичным со всеми вытекающими последствиями.
Не знаю, пытались ли его заполучить наши прокуроры, но вряд ли, ведь его жизнь в Бостоне не была секретом. Одно точно – Литва потеряла талантливого организатора. Это был исключительно энергичный, многогранный человек. Завод, так называемые «пятерки» (по номеру предприятия), выпускавший сложную электронную технику, при нем стал греметь на весь Союз. Бурденко получил звезду Героя Соцтруда. А теперь завода нет. Понятно: Литве он не нужен, потому что не нужна эта военная техника. Но разве не нужны были уникальные наработки, необычные технологии? Завод приватизировали, разогнали рабочих и инженеров с уникальным опытом. Конечно, отдать территорию под магазины, клубы проще, чем перепрофилировать сложное производство. Наверное, это даже по-рыночному, если считать, будто Литва взяла верный курс. Тогда будем думать, что она выиграла.
А еще среди овеществленных инициатив Октября Осиповича были пионерлагерь «Салют» под Няменчине, там же санаторий-профилакторий для всех. Для всех же – база отдыха в Швентойи. Народный театр в клубе «Заря» – тоже для всех, но талантливых. Знаменитый духовой оркестр. Фестивали поэзии.
Конечно, Бурденко делал все не в одиночку, но он умел найти и заинтересовать талантливых людей. И в производстве, и в самодеятельном творчестве.
В гости к заводчанам благодаря авторитету Бурденко приезжали знаменитые поэты, писатели, артисты, в том числе в 1974-м году Владимир Высоцкий. Они чувствовали человека своего поля. Октябрь Осипович не стеснялся собственных стихов, как не стеснялся самовыражения человек, уверенный в себе. Его стихи были написаны кровью сердца, в них отражалось его отношение к людям и стране. «Гудит над бараками ветер, – для нас он еще не умолк, – И нам всех дороже на свете, – Запасный стрелковый наш полк», звучали искренние строчки маршевого стихотворения «Маршевая рота», завершавшегося так: « Минуй нас, салют поминальный, – Всех двести на гулком плацу... – И марш вышибальный, прощальный – Нас медью хлестал по лицу». И когда Высоцкий обнимался с Бурденко на сцене, это было естественно...
Что еще? Ах, да: конечно же, знаменитая престижная 8-я школа с ее особым английским и различными кружками. Завод был рядом с ней, но в нее рвались со всего Вильнюса. Вряд ли школа стала бы такой, если б не многолетнее кураторство Бурденко. Конечно, у руководителя многотысячной организации не могло не быть недоброжелателей и даже врагов, которые особенно порадовались, когда политический выбор Бурденко заставил его покинуть Литву. Но большинство, мне кажется, его любило, и политика тут ни при чем. То был короткий трагический период. А признательность заводчан выражалась в таком шутливом, почти правильном названии предприятия, которое можно было услышать в цехах: «Завод радиоизмерительных приборов имени 60-летия Октября Осиповича Бурденко». Кстати, доля истины в этом шутливом и немного крамольном названии была: 60-летие Октября Осиповича заводчане отмечали так, как если бы директор был их родным человеком. Но он уехал. А память осталась.
Знаю, что в эти дни телефон в бостонской квартире разрывается от звонков. Люди не забыли Бурденко. Он и сам хранил память и о Вильнюсе, и об исчезнувшей стране. В Бостоне возглавлял организацию ветеранов войны штата Массачусетс – выходцев из СССР. Поддерживал многие проекты, в том числе журнал ветеранов войны, в котором и сам печатался. Выступал на русском канале американского телевидения.
Кто-то может спросить: а зачем эти заметки про человека, который давно уехал из страны, тем более что нет ни завода, ни многотысячного коллектива? Мне кажется, эти заметки нужны не столько семье Октября Осиповича в память об отце, деде, сколько нам самим – тем, для кого история родного Вильнюса – это не только памятники, властители, исторические события, но и просто наша жизнь и обычные человеческие лица, среди которых Бурденко явно выделялся. В принципе, и эти заметки – как
памятник...
 
Юрий СТРОГАНОВ,
«Экспрес недели» №33 (706), 19 августа 2010 г.